Норд-Ост 8 лет спустя: были ли ошибки у «Эха Москвы»?
EchoNews уже достаточно много и подробно писал об эфире «Эхо Москвы» в дни захвата заложников на Дубровке 24-26 октября 2002 года. Этот эфир может по праву считаться самым легендарным за всю историю радиостанции. Есть на то несколько причин.
Это был первый теракт в путинской России, сопровождавшийся захватом и удержанием заложников. То есть нужно понимать, что это происходило до Беслана, и у радиостанции, как и у других СМИ в стране, по сути, не было полноценного опыта реагирования и работы в подобных условиях. Венедиктов как-то говорил, что считает события в Беслане более жутким терактом, т.к. жертвами стали в основном дети. Это, безусловно, так. Но, с точки зрения работы информационной радиостанции, захват заложников в Беслане уступает событиям в театральном центре на Дубровке по двум статьям: он был хронологически позже, и журналисты освещали его с учетом критики Президента Путина после Дубровки (с существенной долей самоцензуры) и последовавших за терактом поправок в «Законе о СМИ». Очевидны также географические различия (Беслан – это не центр Москвы, в которой можно отправить корреспондентов на место событий в любой момент).
Второй момент. Нужно понимать, что такое октябрь 2002-года для российского радиорынка. Это полная монополия на адекватное информационное вещание радиостанцией «Эхо Москвы». Наравне со своими телевизионными коллегами с НТВ «Эхо» наиболее оперативно передавало все новости, которые, к слову, тогда выходили на радиостанции каждые 15 минут.
Помимо всего вышеперечисленного, а также того, что эфир тех дней стал лично для меня открытием «Эха Москвы», как явления в российском медиа, есть и еще одна причина, по которой я решил так детально исследовать вещание станции 24-26 октября 2002 года. Во время нашей последней встречи с Алексеем Венедиктовым в сентябре 2010-го, я поинтересовался, считает ли главный редактор, что его радиостанция совершила какие-то профессиональные ошибки в дни захвата заложников на Дубровке. ААВ ответил категорическим «нет». Более того, рассказал он, специально для Кремля были изучены и разобраны поминутно эфиры «Эха» и НТВ в ночь штурма, чтобы доказать Владимиру Владимировичу, что работа этих СМИ не представляла угрозы для проводившейся спецслужбами операции по освобождению заложников. По моей просьбе Венедиктов из архива радиостанции предоставил мне файлы записей эфира утра 26 октября 2002-го года.
Итак, в распоряжении EchoNews имеется почти 5 часов уникальной записи прямого эфира «Эха» примерно с 5 до 10 утра. После их внимательного прослушивания и анализа готов представить собственную оценку эфира радиостанции в часы штурма театрального центра с полусотней боевиков и почти тысячей захваченных заложников.
Первая пленка начинается выпуском новостей в 5 утра.
Диспозиция на тот момент в информационной службе следующая: на новостях Анна Казакова, на месте событий Антон Черменский, в редакции также работает Алена Степаненко. Важно помнить, что утро субботы – время описываемых событий – это еще и время, когда истекает ультиматум террористов. В первом выпуске в 5 утра звучит в основном общая информация и хронология последних часов. Антон Черменский говорит о том, что обстановка у здания театрального центра «вполне спокойная». Казакова вполне очевидно нервничает. В том числе, по-видимому, и из-за того, что в условиях форс-мажорных обстоятельств той ночи, она не очень четко представляла себе, как говорить и реагировать. Вывод такой напрашивается из явно неуместных, а точнее попросту непродуманных реплик, которые произносит Анна. Она обращается, например, к Черменскому со словами «Доброй ночи» (невероятно режет слух; при этом, к слову, во время событий в Беслане все журналисты «Эха» приветствовали исключительно словами «здравствуйте»). Когда Антон заканчивает свой репортаж, она отвечает ему «Хорошо» (хотя в любом из слов, сказанных тогда корром «Эха», чего-то хорошего найти сложно). А в конце выпуска новостей вместо дежурных фраз Анна добавляет более приемлемое для какого-нибудь телевизионного ток-шоу «Будьте непременно с нами».
Сразу оговорюсь, что то буквоедство, с которым я разбираю работу Анны Казаковой, - это не упрек в её адрес. Я прекрасно понимаю, что в условиях тех событий, которые происходили, информационник в последнюю очередь следит за фразами и словами, которые нужно говорить в промежутках между зачитыванием новостей с ленты. Речь идет не о работе конкретного человека в конкретных сложных условиях, а о подготовленности информационной радиостанции и ее способности грамотно работать в случаях, подобных описываемому.
Далее на «Эхе» продолжается музыкальная программа. А самое интересное в течение последующих минут происходит за эфиром. Об этом мне рассказал главный редактор радиостанции Алексей Венедиктов. В 5.30 теперь уже легендарный сотрудник «Эха» Алена Степаненко связывается с машинисткой станции Натальей Скопцовой, которая оказалась в числе заложников. Скопцова, к слову, была одной из первых, кто позвонил на «Эхо» и описал самую первую картинку происходящего на Дубровке в ночь захвата. Так сложилось, что и в утро штурма она первой рассказала Алене Степаненко, что в зал пустили газ. На той пленке говорит Скопцова очень медленно и путано, находясь, по всей видимости, уже под влиянием этого газа. Затем трубку у нее берет одна из заложниц по имени Анна Андрианова, которая также подтверждает, что в зал пущен газ, после чего раздаются хлопки и автоматные очереди, слышны крики террористов. Через пару минут связь прерывается. Становится совершенно очевидным, что начался штурм. Но что делает «Эхо Москвы»? Оно НЕ ДАЕТ эту пленку в эфир.
Как мы слышим, в 5.30 на «Эхе» выходит очередной выпуск новостей, в котором звучит неясная и неподтвержденная информация о том, что были слышны выстрелы, а также, что от здания отъехала машина «Скорой помощи», на которой увезли двух раненых. Очевидно, что речь идет о новостях последнего часа, если не двух, и уж точно не о пущенном газе и готовящемся штурме. Как рассказал мне потом Алексей Алексеевич, ему позвонили примерно полшестого утра, рассказали о сделанной записи с заложницами. Венедиктов распорядился пока НЕ ДАВАТЬ запись и сообщения в эфир, и лично выехал на радиостанцию.
Тем временем в 5.42 «Эхо» прерывает свои музыкальные передачи, в эфире появляется Лев Гулько, который зачитывает начавшие поступать срочные сообщения с ленты новостей (в которых, естественно, полный сумбур и ни слова о газе), и дает фоном эфир телеканала НТВ. Через 20 минут к нему присоединяется Константин Кравинский. Я уже не очень хорошо помню, что шло по субботам утром в 2002-м году на «Эхе», но, по-моему, это было какое-то утреннее шоу с Гулько, Кравинским и другими их коллегами. Именно этим объясняется, что они оказались на станции в столь ранний час.
Вторая пленка. Итак, до 6 утра идет в основном трансляция эфира НТВ.
Журналист телеканала говорит о начавшейся стрельбе, что не понятно, где конкретно стреляют. Далее он комментирует начавшееся передвижение военной техники. «Возможно, это и есть тот самый поворог, о котором мы все последнее время говорили» - осторожно комментирует ведущий НТВ.
В 6 утра выходит выпуск новостей, в котором Анна Казакова перепутала все возможные склонения существительных (как, прочем, и в предыдущих). Антон Черменский выходит на прямую телефонную связь, и сообщает, что взрывы и выстрелы, которые слышали журналисты, произошли внутри здания. Все остальное из уст Черменского звучит крайне неопределенно и обтекаемо – журналисты на месте в тот момент вообще выглядели достаточно растерянными, абсолютно не понимая, что происходит. В дополнение к словам корреспондента Казакова не дает практически никакой новой информации, зачитывая лишь пару не самых свежих новостей о последних заявлениях властей в адрес террористов.
В 6.11 Кравинский прерывает Гулько, обозревавшего утренние газеты, и предлагает дать в эфир трансляцию НТВ. А там – уже настоящие боевые действия. Звучит перестрелка, срабатывают сигнализации у машин. Довольно нелепо, перекрикивая все это, ведущий канала дает комментарий: «Федеральные силы, по словам генерального штаба, никаких активных действий не предпринимают». Далее слова ведущего НТВ заглушаются очередной автоматной очередью.
В 6.15 выходит очередной выпуск кратких новостей, Анна Казакова связывается с Антоном Черменским, который по-прежнему находится в растерянности и полном недоумении. Как и остальные журналисты, Черменский слышал взрывы и выстрелы, но никто не объяснил, что происходит. «Никто не понимает, что это было» - говорит корр «Эха». Затем Анна Казакова вновь цитирует слова представителя оперативного штаба о том, что «федеральные силы пока никаких активных действий не предпринимали и вести не собираются».
Следом выходит реплика Андрея Черкизова. Вообще надо отметить, что эфир тех дней октября 2002-го примечателен еще и тем, что «Эхо» работало в самом, что ни на есть звездном своем составе. Утро захвата: Варфоломеев и Венедиктов. Переговоры с террористом: Ганапольский и Бунтман. Интервью с ньюсмейкерами: Ларина и Болтянская. Новости: Андреев, Плющев, Филимонов, Старостина и др. Ну и реплики великого Черкизова. К сожалению, этот звездный состав не полностью сохранился до наших дней, а потому эфир того времени звучит уже как часть живой истории.
6.30 – к эфиру присоединяется главный редактор Алексей Венедиктов. В это время выходят новости, в которых Антон Черменский констатирует: «БТРы на мосту разворачивают башни в сторону здания». Венедиктов прерывает корра сообщением со ссылкой на НТВ и ТВС о том, что спецназ вывел из здания несколько человек. Далее Венедиктов задает Черменскому вопрос (важно, как осторожно формулирует и подбирает слова Алексей Алексеевич): «Антон, вот мы видим на картинке в прямом эфире, что БТР начинают какие-то движения. Я НЕ спрашиваю, какие передвижения? Я спрашиваю, там действительно идут передвижения?».
Третья пленка. 6.35 – ААВ окончательно занимает весь эфир и начинает выстраивать хронологию событий последних часов.
«Пока трудно что-то понять, поэтому попробуем восстановить поминутно» - говорит главред. И только БОЛЬШЕ ЧАСА СПУСТЯ после ее записи он дает в эфир информацию о том, что была связь с залом. «Когда шел разговор, одна из заложниц сказала нам, что, видимо, был пущен газ» - сказал ААВ, несколько раз в спешке перепутавший время этой записи. После чего он резюмирует: «Видимо, пошла какая-то операция». Он также делится сомнениями, что все происходящее – это начавшийся штурм. По словам ААВ, отдать приказ о начале штурма мог только лично Президент, но «до двух часов ночи такого приказа не было». «Мы не видим картину штурма на самом деле. И пока мозаика не складывается».
6.40 - «Эхо» переходит на LIVE. Венедиктов зачитывает сообщение Рейтер о том, что спецназ вошел в здание. В 6.45 приходит Анна Казакова с обобщением. Она ссылается на информацию оперативного штаба, который ни слова не говорит о штурме, а лишь сообщает о том, что террористы начали убивать людей, и что двум женщинам удалось бежать из здания. «На самом ли деле все это так? Мы будем просто следить за развитием событий, потому что на данный момент очень мало информации» - заключает Анна Казакова. «Мы не будем говорить, как, но вокруг здания действительно существует какое-то движение» - добавляет Алексей Венедиктов.
6.50 – В отсутствии свежих новостей Венедиктов делится размышлениями по поводу случившегося. Говорит, что пока не верит в штурм, т.к. Путин по состоянию на полвторого ночи не давал приказа. «Мы поставили в известность федеральное правительство, когда поступили первые сведения о начавшихся выстрелах, о том, что происходит» - сказал ААВ. При этом он добавил, что есть еще некая информация, которую он пока не будет озвучивать, поскольку она не проверенная.
7.00 – Антон Черменский сообщает с места событий, что приехало 10 машин службы спасения, а также начали подъезжать автобусы для вывоза заложников, они стоят пока пустые. Анна Казакова рассказывает о нескольких заложниках, которым удалось выбежать из захваченного здания.
7.07 – Венедиктов зачитывает «Молнию» ИТАР-ТАСС о том, что заложники начали покидать здание, и что к зданию подъехало 15 машин «Скорой помощи». «Давайте отнесемся к этим сообщениям осторожно. Видимо, идет освобождение. Раз «скорые» смогли подъехать, ВИДИМО, террористы нейтрализованы» - комментирует он. Далее сообщения на ленту начинают просто сыпаться.
«Из здания выводят террористов, им заламывают руки».
«Заложники начинают покидать здание».
«Несколько десятков заложников покинули здание. Стрельба стихла».
Выводит Черменского, который подтверждает, что «скорые» начинают увозить раненых. Машин, по его словам, более 10. Венедиктов начинает зачитывать ему сообщения информагентств и спрашивать подтверждение. В студию приходит Сергей Бунтман.
«Я думаю, Сережа, что отключена прямая трансляция по телеканалам, потому что идет операция» - говорит Бунтману Венедиктов. В этот момент приходит новость, что Мавсар Бараев убит.
7:15 – Анна Казакова начинает читать новости о том, что из здания выносят убитых заложников, на этих словах Венедиктов ее прерывает прямо посреди новостного выпуска.
КАЗАКОВА: …Также Рейтер сообщает, что множество заложников покидает здание. Также много убитых оттуда было вынесено
ААВ: Убитых или раненых?
КАЗАКОВА: Убитых.
ААВ: Убитых. Кто сообщает?
КАЗАКОВА: Сообщает Рейтер, что много было вынесено убитых
ААВ: Я прошу Сергея Бунтмана вернуться на линию иностранных агентств, чтобы проверять все, что сообщают российские агентства. Аня, продолжай.
Казакова продолжает описывать начавшуюся операцию. Завершает выпуск она фразой: «Журналист агентства, который там находится, сделал вывод, что именно штурм произошел в эти минуты. В ближайшее время власти официально объявят о результатах штурма. По крайней мере, все на это надеются. Пока это все».
То, что Венедиктов довольно резко встрял в новости, легко объяснимо. Он перед этим выпуском читал ленту российских новостных агентств, которые НИ СЛОВОМ не обмолвились о вынесенных убитых из здания. Об этом в первые минуты сообщил Рейтер, что Анна Казакова и прочитала. ААВ эту новость, вероятно, не видел, он читал только Интерфакс и ИТАР-ТАСС.
7.20 - Далее Бунтман и Венедиктов включают себе картинку канала CNN и комментируют её.
ААВ: Сережа, прочитай, что там внизу у них по-английски написано. Я просто не могу прочитать…
БУНТМАН: Ну а зачем тебе читать то, что о теннисе говорится?
ААВ: Да нет, ну вот: «Театр…»
БУНТМАН: А, ну Театр под контролем российских сил.
Следующее сообщение Венедиктов уже практически прокричал: «Все заложники освобождены!».
Четвертая пленка. В течение последующих минут Алексей Венедиктов и Сергей Бунтман восстанавливают хронологию событий последних часов, когда проходил штурм в здании театрального центра.
В 8.05 они принимают решение дать в эфир пленку, о которой шла речь ранее. «Поскольку сейчас заложники уже находятся в безопасности, самоограничения, которые мы на себя наложили, теперь снимаются. Теперь об этом можно говорить» - объясняет он свое решение дать в эфир запись разговора с заложниками в момент начала штурма. Ведущие также уточнили, что в момент штурма отечественные каналы прервали свои прямые трансляции, а Евроньюс и CNN показывали «статические картинки».
Пятая пленка. После 8.10 ААВ оставляет своего заместителя Сергея Бунтмана в эфире одного, а сам уходит координировать действия сотрудников редакции.
Бунтман до 8.40 примерно проводит обобщение всех поступивших новостей о штурме. Затем в эфире к нему вновь присоединяется Венедиктов с новой порцией информации, «которую раньше не могли говорить». Речь, в частности, идет о том, что операция по захвату заложников готовилась задолго до захвата, и что у террористов были сообщники нечеченской национальности. «Это не версия, это информация от очень надежных источников» - заявляет ААВ. В эфире также появляется Степан Кравченко с репортажем от одной из больниц. Кравченко говорит, что пострадавших слишком много, и не хватает рук, чтобы помочь всем. Следом появляется другой корреспондент Антон Черменский, который только около 9 утра делится открытием: «Судя по всему, спецназовцы применяли газ». Это говорит о том, что журналисты на месте событий долгое время были не в курсе этой важной детали спецоперации, а выходившие к ним представители штаба о ней вполне умышленно умалчивали. О газе первые часы после штурма говорило только «Эхо Москвы» устами своего главреда и той записью с заложниками, которую поставили в 8 утра в эфир.
Шестая пленка. После 9 утра начинается эфир Ксении Лариной.
Вместе с Сергеем Бунтманом и Алексеем Венедиктовым она очень подробно общается сначала с Антоном Черменским, который комментирует достаточно оживленное оттеснение представителей прессы от дома культуры (в связи с угрозой взрыва), а также с одним из журналистов, оказавшимся свидетелем штурма здания. На этом утро, ставшее роковым для многих находившихся в Театральном центре на Дубровке, заканчивается.
Итак, теперь вернемся к словам Венедиктова о том, что «Эхо Москвы» не совершало ошибок в дни тех эфиров. Вообще из всего эфира тех дней можно выделить два ключевых эпизода, за которые «Эхо» многие критиковали: это освещение обстановки во время штурма и предоставление слова террористу в прямом эфире. По первой части мы уже разобрались, что «Эхо» действовало крайне осмотрительно, предупредительно и сдержанно. ААВ как будто специально в те минуты, когда шел штурм, делился своими размышлениями о том, что спецоперация маловероятна, что решение о ней не было принято. Что касается интервью с террористом в прямом эфире, то этот момент Венедиктов обошел стороной, хотя по нему также были весьма ожесточенные споры. Владимир Путин тогда особо подчеркивал, что каждый должен заниматься своей работой, средства массовой информации должны заниматься освещением событий, а не освобождением заложников. Президент России выражал недоумение в связи с заявлениями отдельных средств массовой информации о том, что "им своими действиями удалось спасти пять человек", а кому-то шесть человек. Президент России напоминал, что события в Буденновске, в результате которых "потеряли 170 человек и упустили всех бандитов", имели место именно потому, что СМИ пытались заниматься освобождением заложников, а правоохранительные органы - информированием о ситуации.
Но именно освободить часть заложников пытались Бунтман и Ганапольский, беседуя в прямом эфире с террористом Хаз-Маматом. Кстати, сайт столичного Эха был срочно закрыт сразу после того, как на нем был опубликован текст этого интервью. Как писала газета «Известия», Минпечати публично объявило о том, что против всех СМИ, которые станут "предоставлять возможность высказываться террористам", будут применены самые жесткие меры. Это заявление появилось после выхода в прямой эфир террориста на Эхе Москвы. Минпечати обратилось в Минсвязи с просьбой прекратить доступ к сайту радиостанции. Сайт работал совсем недолго. После того, как интервью с террористом сняли, сайт снова начал функционировать.
Кассета с этим злосчастным интервью у Эха была изъята. "Сначала нам пришло информационное письмо из прокуратуры с просьбой предоставить интервью террориста, называвшего себя Хаз- Маматом. Мы приготовили им кассету, приехал следователь и забрал ее", - сообщил тогда "Интерфаксу" главный редактор "Эха" Алексей Венедиктов. При этом он отметил, что следователь оформил протокол выемки, хотя, по мнению Венедиктова, это, скорее, добровольная выдача. Венедиктов также заметил, что интервью с террористом потребовалось прокуратуре в рамках расследования уголовного дела по теракту на Дубровке.
Спустя некоторое время после теракта на Дубровке в интервью одному из печатных изданий Алексей Венедиктов заявил: «Во время событий на Дубровке "Эхо Москвы" предоставило слово в прямом эфире террористу. Это была ошибка. Это была моя ошибка. Когда мы работали над кодексом журналисткой этики, мы внесли в него положение о запрете подобных вещей. Хотя здесь есть свои сложности. Ястржембский ведь признал, что власть вела переговоры - шесть заложников в обмен на прямой эфир на НТВ. Обязательство, которое мы на себя накладываем, может быть разрушено властью, если нужно будет спасти жизнь заложников. И это правильно».
Значит, ошибки все-таки были. >>
Это был первый теракт в путинской России, сопровождавшийся захватом и удержанием заложников. То есть нужно понимать, что это происходило до Беслана, и у радиостанции, как и у других СМИ в стране, по сути, не было полноценного опыта реагирования и работы в подобных условиях. Венедиктов как-то говорил, что считает события в Беслане более жутким терактом, т.к. жертвами стали в основном дети. Это, безусловно, так. Но, с точки зрения работы информационной радиостанции, захват заложников в Беслане уступает событиям в театральном центре на Дубровке по двум статьям: он был хронологически позже, и журналисты освещали его с учетом критики Президента Путина после Дубровки (с существенной долей самоцензуры) и последовавших за терактом поправок в «Законе о СМИ». Очевидны также географические различия (Беслан – это не центр Москвы, в которой можно отправить корреспондентов на место событий в любой момент).
Второй момент. Нужно понимать, что такое октябрь 2002-года для российского радиорынка. Это полная монополия на адекватное информационное вещание радиостанцией «Эхо Москвы». Наравне со своими телевизионными коллегами с НТВ «Эхо» наиболее оперативно передавало все новости, которые, к слову, тогда выходили на радиостанции каждые 15 минут.
Помимо всего вышеперечисленного, а также того, что эфир тех дней стал лично для меня открытием «Эха Москвы», как явления в российском медиа, есть и еще одна причина, по которой я решил так детально исследовать вещание станции 24-26 октября 2002 года. Во время нашей последней встречи с Алексеем Венедиктовым в сентябре 2010-го, я поинтересовался, считает ли главный редактор, что его радиостанция совершила какие-то профессиональные ошибки в дни захвата заложников на Дубровке. ААВ ответил категорическим «нет». Более того, рассказал он, специально для Кремля были изучены и разобраны поминутно эфиры «Эха» и НТВ в ночь штурма, чтобы доказать Владимиру Владимировичу, что работа этих СМИ не представляла угрозы для проводившейся спецслужбами операции по освобождению заложников. По моей просьбе Венедиктов из архива радиостанции предоставил мне файлы записей эфира утра 26 октября 2002-го года.
Итак, в распоряжении EchoNews имеется почти 5 часов уникальной записи прямого эфира «Эха» примерно с 5 до 10 утра. После их внимательного прослушивания и анализа готов представить собственную оценку эфира радиостанции в часы штурма театрального центра с полусотней боевиков и почти тысячей захваченных заложников.
Первая пленка начинается выпуском новостей в 5 утра.
Диспозиция на тот момент в информационной службе следующая: на новостях Анна Казакова, на месте событий Антон Черменский, в редакции также работает Алена Степаненко. Важно помнить, что утро субботы – время описываемых событий – это еще и время, когда истекает ультиматум террористов. В первом выпуске в 5 утра звучит в основном общая информация и хронология последних часов. Антон Черменский говорит о том, что обстановка у здания театрального центра «вполне спокойная». Казакова вполне очевидно нервничает. В том числе, по-видимому, и из-за того, что в условиях форс-мажорных обстоятельств той ночи, она не очень четко представляла себе, как говорить и реагировать. Вывод такой напрашивается из явно неуместных, а точнее попросту непродуманных реплик, которые произносит Анна. Она обращается, например, к Черменскому со словами «Доброй ночи» (невероятно режет слух; при этом, к слову, во время событий в Беслане все журналисты «Эха» приветствовали исключительно словами «здравствуйте»). Когда Антон заканчивает свой репортаж, она отвечает ему «Хорошо» (хотя в любом из слов, сказанных тогда корром «Эха», чего-то хорошего найти сложно). А в конце выпуска новостей вместо дежурных фраз Анна добавляет более приемлемое для какого-нибудь телевизионного ток-шоу «Будьте непременно с нами».
Сразу оговорюсь, что то буквоедство, с которым я разбираю работу Анны Казаковой, - это не упрек в её адрес. Я прекрасно понимаю, что в условиях тех событий, которые происходили, информационник в последнюю очередь следит за фразами и словами, которые нужно говорить в промежутках между зачитыванием новостей с ленты. Речь идет не о работе конкретного человека в конкретных сложных условиях, а о подготовленности информационной радиостанции и ее способности грамотно работать в случаях, подобных описываемому.
Далее на «Эхе» продолжается музыкальная программа. А самое интересное в течение последующих минут происходит за эфиром. Об этом мне рассказал главный редактор радиостанции Алексей Венедиктов. В 5.30 теперь уже легендарный сотрудник «Эха» Алена Степаненко связывается с машинисткой станции Натальей Скопцовой, которая оказалась в числе заложников. Скопцова, к слову, была одной из первых, кто позвонил на «Эхо» и описал самую первую картинку происходящего на Дубровке в ночь захвата. Так сложилось, что и в утро штурма она первой рассказала Алене Степаненко, что в зал пустили газ. На той пленке говорит Скопцова очень медленно и путано, находясь, по всей видимости, уже под влиянием этого газа. Затем трубку у нее берет одна из заложниц по имени Анна Андрианова, которая также подтверждает, что в зал пущен газ, после чего раздаются хлопки и автоматные очереди, слышны крики террористов. Через пару минут связь прерывается. Становится совершенно очевидным, что начался штурм. Но что делает «Эхо Москвы»? Оно НЕ ДАЕТ эту пленку в эфир.
Как мы слышим, в 5.30 на «Эхе» выходит очередной выпуск новостей, в котором звучит неясная и неподтвержденная информация о том, что были слышны выстрелы, а также, что от здания отъехала машина «Скорой помощи», на которой увезли двух раненых. Очевидно, что речь идет о новостях последнего часа, если не двух, и уж точно не о пущенном газе и готовящемся штурме. Как рассказал мне потом Алексей Алексеевич, ему позвонили примерно полшестого утра, рассказали о сделанной записи с заложницами. Венедиктов распорядился пока НЕ ДАВАТЬ запись и сообщения в эфир, и лично выехал на радиостанцию.
Тем временем в 5.42 «Эхо» прерывает свои музыкальные передачи, в эфире появляется Лев Гулько, который зачитывает начавшие поступать срочные сообщения с ленты новостей (в которых, естественно, полный сумбур и ни слова о газе), и дает фоном эфир телеканала НТВ. Через 20 минут к нему присоединяется Константин Кравинский. Я уже не очень хорошо помню, что шло по субботам утром в 2002-м году на «Эхе», но, по-моему, это было какое-то утреннее шоу с Гулько, Кравинским и другими их коллегами. Именно этим объясняется, что они оказались на станции в столь ранний час.
Вторая пленка. Итак, до 6 утра идет в основном трансляция эфира НТВ.
Журналист телеканала говорит о начавшейся стрельбе, что не понятно, где конкретно стреляют. Далее он комментирует начавшееся передвижение военной техники. «Возможно, это и есть тот самый поворог, о котором мы все последнее время говорили» - осторожно комментирует ведущий НТВ.
В 6 утра выходит выпуск новостей, в котором Анна Казакова перепутала все возможные склонения существительных (как, прочем, и в предыдущих). Антон Черменский выходит на прямую телефонную связь, и сообщает, что взрывы и выстрелы, которые слышали журналисты, произошли внутри здания. Все остальное из уст Черменского звучит крайне неопределенно и обтекаемо – журналисты на месте в тот момент вообще выглядели достаточно растерянными, абсолютно не понимая, что происходит. В дополнение к словам корреспондента Казакова не дает практически никакой новой информации, зачитывая лишь пару не самых свежих новостей о последних заявлениях властей в адрес террористов.
В 6.11 Кравинский прерывает Гулько, обозревавшего утренние газеты, и предлагает дать в эфир трансляцию НТВ. А там – уже настоящие боевые действия. Звучит перестрелка, срабатывают сигнализации у машин. Довольно нелепо, перекрикивая все это, ведущий канала дает комментарий: «Федеральные силы, по словам генерального штаба, никаких активных действий не предпринимают». Далее слова ведущего НТВ заглушаются очередной автоматной очередью.
В 6.15 выходит очередной выпуск кратких новостей, Анна Казакова связывается с Антоном Черменским, который по-прежнему находится в растерянности и полном недоумении. Как и остальные журналисты, Черменский слышал взрывы и выстрелы, но никто не объяснил, что происходит. «Никто не понимает, что это было» - говорит корр «Эха». Затем Анна Казакова вновь цитирует слова представителя оперативного штаба о том, что «федеральные силы пока никаких активных действий не предпринимали и вести не собираются».
Следом выходит реплика Андрея Черкизова. Вообще надо отметить, что эфир тех дней октября 2002-го примечателен еще и тем, что «Эхо» работало в самом, что ни на есть звездном своем составе. Утро захвата: Варфоломеев и Венедиктов. Переговоры с террористом: Ганапольский и Бунтман. Интервью с ньюсмейкерами: Ларина и Болтянская. Новости: Андреев, Плющев, Филимонов, Старостина и др. Ну и реплики великого Черкизова. К сожалению, этот звездный состав не полностью сохранился до наших дней, а потому эфир того времени звучит уже как часть живой истории.
6.30 – к эфиру присоединяется главный редактор Алексей Венедиктов. В это время выходят новости, в которых Антон Черменский констатирует: «БТРы на мосту разворачивают башни в сторону здания». Венедиктов прерывает корра сообщением со ссылкой на НТВ и ТВС о том, что спецназ вывел из здания несколько человек. Далее Венедиктов задает Черменскому вопрос (важно, как осторожно формулирует и подбирает слова Алексей Алексеевич): «Антон, вот мы видим на картинке в прямом эфире, что БТР начинают какие-то движения. Я НЕ спрашиваю, какие передвижения? Я спрашиваю, там действительно идут передвижения?».
Третья пленка. 6.35 – ААВ окончательно занимает весь эфир и начинает выстраивать хронологию событий последних часов.
«Пока трудно что-то понять, поэтому попробуем восстановить поминутно» - говорит главред. И только БОЛЬШЕ ЧАСА СПУСТЯ после ее записи он дает в эфир информацию о том, что была связь с залом. «Когда шел разговор, одна из заложниц сказала нам, что, видимо, был пущен газ» - сказал ААВ, несколько раз в спешке перепутавший время этой записи. После чего он резюмирует: «Видимо, пошла какая-то операция». Он также делится сомнениями, что все происходящее – это начавшийся штурм. По словам ААВ, отдать приказ о начале штурма мог только лично Президент, но «до двух часов ночи такого приказа не было». «Мы не видим картину штурма на самом деле. И пока мозаика не складывается».
6.40 - «Эхо» переходит на LIVE. Венедиктов зачитывает сообщение Рейтер о том, что спецназ вошел в здание. В 6.45 приходит Анна Казакова с обобщением. Она ссылается на информацию оперативного штаба, который ни слова не говорит о штурме, а лишь сообщает о том, что террористы начали убивать людей, и что двум женщинам удалось бежать из здания. «На самом ли деле все это так? Мы будем просто следить за развитием событий, потому что на данный момент очень мало информации» - заключает Анна Казакова. «Мы не будем говорить, как, но вокруг здания действительно существует какое-то движение» - добавляет Алексей Венедиктов.
6.50 – В отсутствии свежих новостей Венедиктов делится размышлениями по поводу случившегося. Говорит, что пока не верит в штурм, т.к. Путин по состоянию на полвторого ночи не давал приказа. «Мы поставили в известность федеральное правительство, когда поступили первые сведения о начавшихся выстрелах, о том, что происходит» - сказал ААВ. При этом он добавил, что есть еще некая информация, которую он пока не будет озвучивать, поскольку она не проверенная.
7.00 – Антон Черменский сообщает с места событий, что приехало 10 машин службы спасения, а также начали подъезжать автобусы для вывоза заложников, они стоят пока пустые. Анна Казакова рассказывает о нескольких заложниках, которым удалось выбежать из захваченного здания.
7.07 – Венедиктов зачитывает «Молнию» ИТАР-ТАСС о том, что заложники начали покидать здание, и что к зданию подъехало 15 машин «Скорой помощи». «Давайте отнесемся к этим сообщениям осторожно. Видимо, идет освобождение. Раз «скорые» смогли подъехать, ВИДИМО, террористы нейтрализованы» - комментирует он. Далее сообщения на ленту начинают просто сыпаться.
«Из здания выводят террористов, им заламывают руки».
«Заложники начинают покидать здание».
«Несколько десятков заложников покинули здание. Стрельба стихла».
Выводит Черменского, который подтверждает, что «скорые» начинают увозить раненых. Машин, по его словам, более 10. Венедиктов начинает зачитывать ему сообщения информагентств и спрашивать подтверждение. В студию приходит Сергей Бунтман.
«Я думаю, Сережа, что отключена прямая трансляция по телеканалам, потому что идет операция» - говорит Бунтману Венедиктов. В этот момент приходит новость, что Мавсар Бараев убит.
7:15 – Анна Казакова начинает читать новости о том, что из здания выносят убитых заложников, на этих словах Венедиктов ее прерывает прямо посреди новостного выпуска.
КАЗАКОВА: …Также Рейтер сообщает, что множество заложников покидает здание. Также много убитых оттуда было вынесено
ААВ: Убитых или раненых?
КАЗАКОВА: Убитых.
ААВ: Убитых. Кто сообщает?
КАЗАКОВА: Сообщает Рейтер, что много было вынесено убитых
ААВ: Я прошу Сергея Бунтмана вернуться на линию иностранных агентств, чтобы проверять все, что сообщают российские агентства. Аня, продолжай.
Казакова продолжает описывать начавшуюся операцию. Завершает выпуск она фразой: «Журналист агентства, который там находится, сделал вывод, что именно штурм произошел в эти минуты. В ближайшее время власти официально объявят о результатах штурма. По крайней мере, все на это надеются. Пока это все».
То, что Венедиктов довольно резко встрял в новости, легко объяснимо. Он перед этим выпуском читал ленту российских новостных агентств, которые НИ СЛОВОМ не обмолвились о вынесенных убитых из здания. Об этом в первые минуты сообщил Рейтер, что Анна Казакова и прочитала. ААВ эту новость, вероятно, не видел, он читал только Интерфакс и ИТАР-ТАСС.
7.20 - Далее Бунтман и Венедиктов включают себе картинку канала CNN и комментируют её.
ААВ: Сережа, прочитай, что там внизу у них по-английски написано. Я просто не могу прочитать…
БУНТМАН: Ну а зачем тебе читать то, что о теннисе говорится?
ААВ: Да нет, ну вот: «Театр…»
БУНТМАН: А, ну Театр под контролем российских сил.
Следующее сообщение Венедиктов уже практически прокричал: «Все заложники освобождены!».
Четвертая пленка. В течение последующих минут Алексей Венедиктов и Сергей Бунтман восстанавливают хронологию событий последних часов, когда проходил штурм в здании театрального центра.
В 8.05 они принимают решение дать в эфир пленку, о которой шла речь ранее. «Поскольку сейчас заложники уже находятся в безопасности, самоограничения, которые мы на себя наложили, теперь снимаются. Теперь об этом можно говорить» - объясняет он свое решение дать в эфир запись разговора с заложниками в момент начала штурма. Ведущие также уточнили, что в момент штурма отечественные каналы прервали свои прямые трансляции, а Евроньюс и CNN показывали «статические картинки».
Пятая пленка. После 8.10 ААВ оставляет своего заместителя Сергея Бунтмана в эфире одного, а сам уходит координировать действия сотрудников редакции.
Бунтман до 8.40 примерно проводит обобщение всех поступивших новостей о штурме. Затем в эфире к нему вновь присоединяется Венедиктов с новой порцией информации, «которую раньше не могли говорить». Речь, в частности, идет о том, что операция по захвату заложников готовилась задолго до захвата, и что у террористов были сообщники нечеченской национальности. «Это не версия, это информация от очень надежных источников» - заявляет ААВ. В эфире также появляется Степан Кравченко с репортажем от одной из больниц. Кравченко говорит, что пострадавших слишком много, и не хватает рук, чтобы помочь всем. Следом появляется другой корреспондент Антон Черменский, который только около 9 утра делится открытием: «Судя по всему, спецназовцы применяли газ». Это говорит о том, что журналисты на месте событий долгое время были не в курсе этой важной детали спецоперации, а выходившие к ним представители штаба о ней вполне умышленно умалчивали. О газе первые часы после штурма говорило только «Эхо Москвы» устами своего главреда и той записью с заложниками, которую поставили в 8 утра в эфир.
Шестая пленка. После 9 утра начинается эфир Ксении Лариной.
Вместе с Сергеем Бунтманом и Алексеем Венедиктовым она очень подробно общается сначала с Антоном Черменским, который комментирует достаточно оживленное оттеснение представителей прессы от дома культуры (в связи с угрозой взрыва), а также с одним из журналистов, оказавшимся свидетелем штурма здания. На этом утро, ставшее роковым для многих находившихся в Театральном центре на Дубровке, заканчивается.
Итак, теперь вернемся к словам Венедиктова о том, что «Эхо Москвы» не совершало ошибок в дни тех эфиров. Вообще из всего эфира тех дней можно выделить два ключевых эпизода, за которые «Эхо» многие критиковали: это освещение обстановки во время штурма и предоставление слова террористу в прямом эфире. По первой части мы уже разобрались, что «Эхо» действовало крайне осмотрительно, предупредительно и сдержанно. ААВ как будто специально в те минуты, когда шел штурм, делился своими размышлениями о том, что спецоперация маловероятна, что решение о ней не было принято. Что касается интервью с террористом в прямом эфире, то этот момент Венедиктов обошел стороной, хотя по нему также были весьма ожесточенные споры. Владимир Путин тогда особо подчеркивал, что каждый должен заниматься своей работой, средства массовой информации должны заниматься освещением событий, а не освобождением заложников. Президент России выражал недоумение в связи с заявлениями отдельных средств массовой информации о том, что "им своими действиями удалось спасти пять человек", а кому-то шесть человек. Президент России напоминал, что события в Буденновске, в результате которых "потеряли 170 человек и упустили всех бандитов", имели место именно потому, что СМИ пытались заниматься освобождением заложников, а правоохранительные органы - информированием о ситуации.
Но именно освободить часть заложников пытались Бунтман и Ганапольский, беседуя в прямом эфире с террористом Хаз-Маматом. Кстати, сайт столичного Эха был срочно закрыт сразу после того, как на нем был опубликован текст этого интервью. Как писала газета «Известия», Минпечати публично объявило о том, что против всех СМИ, которые станут "предоставлять возможность высказываться террористам", будут применены самые жесткие меры. Это заявление появилось после выхода в прямой эфир террориста на Эхе Москвы. Минпечати обратилось в Минсвязи с просьбой прекратить доступ к сайту радиостанции. Сайт работал совсем недолго. После того, как интервью с террористом сняли, сайт снова начал функционировать.
Кассета с этим злосчастным интервью у Эха была изъята. "Сначала нам пришло информационное письмо из прокуратуры с просьбой предоставить интервью террориста, называвшего себя Хаз- Маматом. Мы приготовили им кассету, приехал следователь и забрал ее", - сообщил тогда "Интерфаксу" главный редактор "Эха" Алексей Венедиктов. При этом он отметил, что следователь оформил протокол выемки, хотя, по мнению Венедиктова, это, скорее, добровольная выдача. Венедиктов также заметил, что интервью с террористом потребовалось прокуратуре в рамках расследования уголовного дела по теракту на Дубровке.
Спустя некоторое время после теракта на Дубровке в интервью одному из печатных изданий Алексей Венедиктов заявил: «Во время событий на Дубровке "Эхо Москвы" предоставило слово в прямом эфире террористу. Это была ошибка. Это была моя ошибка. Когда мы работали над кодексом журналисткой этики, мы внесли в него положение о запрете подобных вещей. Хотя здесь есть свои сложности. Ястржембский ведь признал, что власть вела переговоры - шесть заложников в обмен на прямой эфир на НТВ. Обязательство, которое мы на себя накладываем, может быть разрушено властью, если нужно будет спасти жизнь заложников. И это правильно».
Значит, ошибки все-таки были. >>
Поделиться с друзьями:
Категория: Комментарии
Просмотров: 27 772
23:22 || 18 ноября 2010
Автор: Игорь Горбунов
Метки: «Норд-Ост» - эфир в ночь штурма, полная версия
Эхо Москвы в рубрике "Отголоски" публикует фрагмент эфира в ночь штурма театрального центра на Дубровке. Напоминаю, что на EchoNews выложен весь тот эфир от 26 октября 2002 года с 5 до 10 часов утра целиком....
2:27 || 17 мая 2015
Еженедельный обзор EchoNews #6: «Дети на войне»
Признаюсь, у меня довольно высокий порог терпимости ко всему, что я читаю на сайте Эха. В блогах там, конечно, иногда появляются крайне противоречивые авторы, но ведь именно это не позволяет Эху стать пресным, как большинство СМИ. Увы, изредка всё же происходят вещи, с которыми даже моё высокотолерантное к праву на особые мнения сознание вступает в жёсткий конфликт......
22:56 || 7 декабря 2014
Норд-Ост - 10 лет назад
Исторический эфир Эхо Москвы в утро штурма театрального центра на Дубровке, поминутно, в звуке и тексте...
12:05 || 23 октября 2012
До конца этого года на EchoNews
1. «Увидеть Эхо – 4» (в пяти частях): 4.1 Премия «Информационный лидер года» 4.2 Прием в честь 20-летия «Эха» 4.3 ВВ эксклюзивно для EchoNews 4.4 ААВ эксклюзивно для EchoNews 4.5 «Утренний разворот»: секреты изготовления + bonus: анализ эфира «Эха» в дни захвата заложников на Дубровке в 2002 г. с публикацией эфиров из архива станции 2. «Первая экскурсия по Первому...
15:40 || 24 сентября 2010
Анна Казакова покидает Эхо Москвы
Ведущая новостей Анна Казакова увольняется с радиостанции "Эхо Москвы". Данная информация подтверждена источниками на самой станции. Как стало известно EchoNews, уже на следующей неделе Анны Казаковой нет в расписании эфира «Эха». Пока остается неизвестным, в каком СМИ теперь будет работать Анна. По одной из версий, журналистка уходит на радиостанцию......
20:11 || 25 апреля 2010
2016 © DataLife Engine
